C планом этой трансляции вышла увлекательная история. Дело в том, что Ольга Алиева - невероятно трудолюбивый и педантичный исследователь, она выложилась даже на этапе обсуждения поля дискуссии, внимательно изучив мои заметки. Что не прошло даром! Во время беседы я ясно представлял, о чем мы говорим, имея путеводную нить, и мог сохранять фокус на рассказе, параллельно модерируя чат.
Таким образом, здесь я предложу исходный план с парой фрагментов (не со всеми!) обсуждений.
Варианты заголовка:
1. Истоки языка западноевропейской философии
2. Древнегреческий язык: от мифа и обыденности к философии
3. Мышление и его вызов античной философии
4. Древнегреческий язык и вызов мышлению
5. Древнегреческий язык и мышление античных философов
6. Мышление и язык античной философии
1. Центральная проблема – возникновение терминов. Использование мифов и языка мифологических систем для построения своих моделей. Проблема отсутствия примеров решения тех же задач и расширение интеллектуальным усилием горизонтов смысловой нагрузки слов и словосочетаний. То есть, история о том, как с наследием в лице Гомера, Гесиода и etc греческие философы перешли к философскому мышлению, работая с абстракциями и метафорами, придумывая способы перейти к ним с доступными выразительными способностями языка.
Комментарий:
Здесь я бы рассказала о том, что понятие “литературы” не вполне применимо к грекам, если мы говорим про архаику и классику. Гомер и Гесиод — это не “литературные” тексты в смысле belles lettres, а что-то другое. И это другое включает в том числе ту проблематику, которая впоследствии стала “философской” (но до Платона термин этот можно употреблять лишь с оговорками).
Например, проблематика “начала” и выделения из него всего сущего (можно обсудить параллели м-ду Гесиодом и Анаксимандром, понятие Эроса у Гесиода — прототип причины). Сами милетцы могли критически относиться к Гомеру и Гесиоду, но это не отменяет того, что они во многом им обязаны. Несмотря на всю критику (у Платона и др.), поэты никуда не делись. Возможные причины этого.
Демокрит писал о Гомере, да, но эта рефлексия — не изнутри литературы, а снаружи. Т.е. философия как бы говорит: у вас вдохновение, а правду отдайте нам. Но это понятие вдохновения было нацелено именно на то, чтобы лишить лит-ру ее автономии, поставить в зависимость от философии. Но я согласна с тем, что у греков есть первая попытка осмыслить поэзию (не литературу вообще) как таковую, определив ее (у Аристотеля) через метр (размер) и миф. Насколько это тенденциозное определение, можно судить по Пармениду.
2. При всем многообразии древних цивилизаций и их литературном наследии, для многих античных мыслителей характерна перспектива, представляющая эллинский мир в качестве колыбели литературной культуры. Что представляло из себя литературное наследие предков для Гераклита, Демокрита и прочих досократиков? Принято считать, что философия (а не философствование) родилась при преодолении мифологического типа мышления. Корректно ли говорить, что Гесиод дал в своей мифологической системе лексику и грамматику (включая приемы словотворчества и в целом применения отдельных понятий), позволившую подобрать способы подступиться к разговору о натурфилософии? Ведь у него уже представлена мифологическая система, а не чистый миф.
3. Борис Пружинин однажды на занятии назвал филологию первой наукой. Что Вы думаете об этом? Греки первыми начали занимать рефлексией, проявляя интерес к языку? Например, Демокрит и Аристотель. Какие труды Вы отнесете к ключевым?
Комментарий:
Я бы не сказала, что это первая наука (тут можно вообще поговорить про понятие науки у греков, это не то же, что философия!). Но интерес к языку у них есть, особенно начиная с софистов, на которых во многом опирается Аристотель в “Органоне” (учение о синонимии и др.). Примеры разных софистических новшеств языковых.
Мой: Полагаю, разговор об отношении греков к науке и, соответственно, рациональности (как черте нашего вида, человека разумного), сомкнув с предшествующим вполне конкретным пластом их рефлексии на тему мифа и текста.
О.А.: Ок. Но здесь надо понимать, что греческая наука и рациональность не вполне одно и то же.
4. Вернемся из тьмы веков в XX век. Связь между языком и мышлением тогда стала достаточно очевидной, чтобы философия разнообразилась появлением философии языка. Язык дает способ выразить мысль, обрамляя ее в понятную форму? Что расширяет выразительные способности языка, вместе с тем позволяя вообще работать с более сложными абстракциями? Грамматика, артикли (в особенности артиклевая субстантивация), время – их роль в этом (в общем смысле, а не на примере древнегреческого).
5. В древней греции существовало понятие "экфрасис", являвшееся особенной чертой их литературы. Во многом оно служит опорой для отмежевания их творчества от массива других произведений древних культур, показывая разницу в восприятии. Например, Гомер и его описание щита Ахиллеса в противовес суггестивным образам в какой-нибудь "Книге Исайи" или "Повести об Ахикаре".
6. Позволяют ли разнообразные тексты древнегреческих авторов проследить сдвиги в употреблении отдельных слов или смелости помыслить что-то? У Платона есть несколько диалогов, посвященных риторике и софистике. Однако "Кратил" выделяется из их числа, поднимая проблему имен и их связи с познанием.
7. Можно ли сказать, что греки сделали переход от мышления в мире к мышлению о мире? Пытаясь рассуждать о бытие, а не жизни, о сущности, а не существовании. Тем самым переосмысляя язык, критикуя его и адаптируя под свои нужды. Буквально проводя реформу обыденного языка со своей логикой возникновения новых значений на почве исходных смыслов. В сущности философы давали имена тому, что ими еще не обладало, становясь ономатетами?
8. Создает ли этот переход, совершенный древними греками, проблемы для русскоязычного читателя и переводчика? Лебедев А.В. отмечает, что античным авторам была свойственна манера связывать свои философские воззрения с языком, обличая языковые ошибки (например, Парменид или Гераклит), выстраивая и на уровне использования тех же самых слов попытку отмежеваться от предшественников или оппонентов (например, Аристотель и глагол "быть" ειναι).